В один из дней нашей тягучей и набитой до отказа всякими делами недели я поймала себя на том, что повторяю некоторые фразы чаще, чем остальные. Я много чего повторяю в течение дня, но именно эти фразы доминируют в моем общении с детьми.

Я также вдруг поняла, что нахожусь на очень интересной стадии с моими детьми. У меня их четверо: им 17, 14, 12, и 5 лет. Мою неделю можно сравнить с тем, как если бы кто-то играл магнитофоном: поставил кассету, включил и давай переключать скорость, то очень-очень быстро, то очень-очень медленно. Я много раз на дню переключаюсь с одного, очень быстрого ритма моих старших детей, на медленный ритм моей самой младшей дочки. И обратно.

Вот фразы, которые я часто повторяю своим детям.

Разговор с нашей младшей дочей все еще идет по накатанной: делай так, не делай этого.

Мы до сих пор еще находимся на стадии, когда многое в ее жизни пока еще черно-белое. Мы хотим научить ее послушанию, которое она должна показать нам с радостью, своевременно и без споров. Мы знаем, что так лучше для нее, и поэтому прилагаем немало сил и времени на то, чтобы помочь ей увидеть глупость, привязавшуюся к ее сердцу и затмевающую ей понимание Божьей воли.

Однажды я услышала, как одна женщина говорила о ребенке и его упрямстве. Мы иногда хвалим ребенка непослушного, говоря, что он обладает сильной волей, и что эта самостоятельность далеко его поведет: с таким расположением он сможет многого добиться. Но на самом деле эта вот так называемая «сильная воля» является слабой – слабой на послушание и творение добра. Такой ребенок стоит перед опасностью затвердеть в своей собственной воле и никогда не узнать о том, что значит принадлежать Богу.

Поэтому мы проводим наши дни, показывая ей, что делать, и чего не делать; что грех, а что истина. Наши дни построены по образцу: выбор-последствие, который повторяется много раз на дню. Часто мне приходится отложить дела в сторону, чтобы сфокусироваться на проблеме, вставшей ребром и заострить внимание на какой-то новой (но на самом деле старой, потому что это ее греховная природа развивается и дает о себе знать) тенденции. Мы хотим, чтобы через это она могла приобрести страх перед Богом, перед которым она ходит и принимает свои маленькие решения, и мудрость, которая и даст ей жизнь.

Своему 12-летнему сыну мы часто говорим: зачем ты это делаешь? Или, почему ты не делаешь это? Или, если бы ты имел возможность сделать это еще раз, что бы ты сделал по-другому?

Он почти «подросток», и у него уже довольно-таки ясное представление о том, что правильно и неправильно. И постепенно я вижу, что у него появляется осознание того, что это представление – от нас, а не от него самого. По характеру этот человечек довольно-таки сложный, и ему важно, чтобы к выводам он пришел сам. Поэтому во-многом мы стараемся подвести его к мудрым и обоснованным выводам. Самоанализ и критическое мышление в этом возрасте важны – этот навык может научить его не надеяться на себя, но искать мудрость за пределами своего Я. А мы знаем, что мудрость только и ждет, когда к ней воззовут, когда ее начнут искать. Этого мы и хотим для него.

Но довольно-таки часто я искренне удивляюсь: нет, правда, зачем ты это делаешь??? Он же, будучи мальчиком еще, совершенно по-мальчишески разводит руками и говорит: не знаю…

Своим старшим, 17-тилетнему и 14-тилетней: «Тебе нужна моя помощь в чем-то?»

Они оба учатся в старших классах, и нагрузка у них очень большая. Помимо этого, они подрабатывают и пытаются найти время для общения и участия в разных служениях. Распределить время так, чтобы его хватило на все – навык, который не прививается за одну ночь. Многое я уже не могу сделать за них, не могу подстелить солому, спасти их – многие их решения уже приводят к последствиям, ответственность за которые они несут сами. Но я могу помочь им, и сделать их бремя чуть-чуть легче.

Они сами уже давно стирают свою одежду, и во многом уже взяли на себя уход за своими вещами, расписанием и проч. Но иногда я, видя, как они бегают от одного дела к другому, предлагаю им сделать это за них. Я могу бросить все свои дела, приготовить обед и отвезти его сыну, который застрял на работе. Могу посидеть с ним, помочь разобраться в личных отношениях. Жизнь такая сложная, и мне так хочется, чтобы они не просто вышли успешными людьми из моего дома, но людьми, которые умеют сострадать и быть благословением для других.

В этом мы стали больше компаньонами, спутниками по дороге. Конечно, мы все еще направляем и показываем, что может быть за поворотом. Но наш тон изменился – простое, безапелляционное указание превратилось скорее в совет-предубеждение человека, который уже побывал за поворотом.

Это не значит, что эти фразы я никогда не перемешиваю. Бывает и так, что старшим приходится говорить – нет, так делать не надо, а с младшей иногда получается поговорить о том, почему ей надо поступать определенным образом, почему мама ожидает послушания. Среднему мы иногда запрещаем что-то делать, или настаиваем на чем-то – просто потому, что мы так сказали. Но эти три фразы, как я думаю, так естественно отражают то, где мы сейчас с ними находимся.